и объявил, что должен ехать.
Ввиду этого понадобилось незамедлительно решать, где, когда и как будет освящен союз мистера Спарклера с бесподобнейшей девицей без всяких там фиглей-миглей. После нескольких секретных и таинственных совещаний решение было принято, и мисс Фанни сама сообщила его сестре.
– Ну, дитя мое, – сказала она, входя однажды в комнату Эми, – приготовься услышать новость. Все только сейчас выяснилось, и я сразу поспешила к тебе.
– О чем ты, Фанни? Неужели о твоей свадьбе?
– Бесценное мое дитятко, – сказала Фанни, – не забегай вперед. Дай мне самой рассказать тебе все по порядку, торопыга ты этакая. А что касается твоего вопроса, то, если толковать его буквально, я должна ответить «нет». Потому что речь идет не столько о моей свадьбе, сколько о свадьбе Эдмунда.
Крошка Доррит, судя по выражению ее лица, явно не улавливала этого тонкого различия.
– Мне спешить ни к чему, – продолжала Фанни. – Мой голос и мое присутствие нигде не требуются. Не мне, а Эдмунду нужно ехать в Англию. Но Эдмунд чуть не плачет при мысли о том, что поедет один. Да я и сама, признаться, не хотела бы отпускать его одного. Ведь где только можно сделать глупость (а случаев к тому предостаточно), он ее непременно сделает.
Высказав это беспристрастное мнение о положительности своего супруга, мисс Фанни с озабоченным видом сняла шляпку и принялась раскачивать ее на весу, чуть не задевая за пол.
– Так что сама видишь, дело тут больше в Эдмунде, чем во мне. Впрочем, это ясно само собой, и не стоит больше говорить об этом. Вот теперь и рассуди, душенька Эми. Коль скоро встает вопрос, можно ему ехать одному или нет, приходится решать и другой вопрос: обвенчаться ли нам немедля здесь, в Риме, или отложить свадьбу на несколько месяцев, до возвращения в Англию.
– Я вижу одно, Фанни: скоро я тебя потеряю.
– Ну что ты все забегаешь вперед, беспокойное ты существо! – воскликнула Фанни полуласково, полусердито. – Прошу тебя, наберись терпения и выслушай меня. Эта женщина (речь шла, разумеется, о миссис Мердл) не собирается уезжать отсюда раньше Пасхи; таким образом, если свадьба будет здесь и потом мы с Эдмундом отправимся в Лондон, я попаду туда раньше ее. Это дает мне преимущество, которым пренебрегать не следует. Теперь второе, Эми. Раз этой женщины там не будет, почему бы мне не согласиться на предложение, сделанное мистером Мердлом папе, – чтобы мы с Эдмундом, покуда для нас подыщут и отделают дом, поселились в его особняке на Харли-стрит – помнишь, ты когда-то приходила туда в сопровождении одной танцовщицы. И, наконец, третье, Эми. Папа имеет намерение съездить весной в Лондон – стало быть, все складывается так: после свадьбы, которая состоится здесь, мы с Эдмундом едем во Флоренцию, а спустя некоторое время к нам там присоединяется папа и мы все втроем возвращаемся в Англию. Мистер Мердл, кстати, усиленно приглашал папу остановиться у него, и я думаю, он так и сделает. Впрочем, папа – хозяин своим поступкам, и на этот счет у меня никакой уверенности нет; но это, в конце концов, неважно.
Что в отличие от папы мистер Спарклер отнюдь не хозяин своим поступкам, явствовало из речи Фанни с полной очевидностью. Но младшая сестра не заметила этого; печаль по поводу предстоящей разлуки не оставляла ей места для других дум, кроме разве затаенного сожаления, что ей самой не придется принять участия в этом путешествии в Лондон.
– Стало быть, все так и решено, Фанни?
– Решено? – воскликнула Фанни. – Право же, милочка, с тобой нелегко разговаривать. Ведь я намеренно остерегалась выражений, которые могли дать повод к подобным выводам. Я только сказала, что встают некоторые вопросы, и объяснила, какие именно.
Глубокие глаза Крошки Доррит глядели на нее сосредоточенно и нежно.
– Послушай, душенька, – сказала Фанни, все беспокойнее размахивая шляпкой, – ну что ты на меня так уставилась? Уставилась и смотрит, точно совенок. Я ведь от тебя совета жду. Что ты мне посоветуешь делать?
– Не кажется ли тебе, – начала Эми после некоторого колебания, – не кажется ли тебе, Фанни, что, приняв во внимание все обстоятельства, было бы разумнее подождать несколько месяцев?
– Нет, милейшая черепашка, – запальчиво отрезала мисс Фанни. – Вовсе мне так не кажется.
Она отшвырнула шляпку на другой конец комнаты и с размаху бросилась в кресло. Но тотчас же, повинуясь наплыву чувств, снова вскочила, опустилась перед сестрой на колени и заключила ее вместе со стулом в свои объятия.
– Не считай меня злой и несправедливой, золотце мое, право, я не такая. Но можно ли в самом деле быть подобной чудачкой. Ведь ты хоть кого выведешь из терпения. Разве я не говорила тебе, что Эдмунда нельзя отпускать одного? И разве ты сама этого не знаешь?
– Да, да, Фанни, ты права. Ты действительно говорила это.
– А ты действительно сама это знаешь, – сказала Фанни. – Так как же быть, моя радость? Раз его нельзя отпустить одного, выходит, я должна ехать с ним?
– Пожалуй – да, милочка, – отвечала Крошка Доррит.
– А поскольку для этого необходимо принять решение, о котором я тебе только что говорила, стало быть, ты мне советуешь принять это решение?
– Пожалуй – да, милочка, – снова отвечала Крошка Доррит.
– Что ж, – сказала Фанни с видом покорности судьбе. – Значит, иначе нельзя. Я пришла к тебе, душенька, чтобы ты помогла мне разрешить мои сомнения. Теперь они разрешены. Так тому и быть.
Столь примерным образом подчинившись советам сестры и силе обстоятельств, Фанни сразу подобрела, как человек, принесший свои вкусы и склонности в жертву любимому другу и умиленный сознанием собственной добродетели.
– Бесценная ты моя Эми! – воскликнула она. – Ну есть ли еще в целом свете другая такая умная головка! Просто не знаю, как я обойдусь без тебя!
И она еще крепче обняла сестру в искреннем порыве чувств.
– Впрочем, я и не собираюсь без тебя обходиться, Эми; надеюсь, мы и впредь будем почти что неразлучны. А теперь, душенька, я хочу дать совет тебе. Когда ты останешься одна с миссис Дженерал…
– А я останусь одна с миссис Дженерал? – робко спросила Эми.
– Разумеется, мой ангел, пока не вернется папа! Эдвард, я полагаю, в счет не идет, даже когда он здесь, а когда он в Неаполе или в Сицилии, то и подавно. Итак, я хотела сказать, – всегда ты, милочка, умудришься перебить и спутать все мысли! – когда ты останешься одна с миссис Дженерал, Эми, не слушай, если она начнет тебе петь про то, как она уважает папу или как папа уважает ее. Можешь быть уверена, она не упустит случая. Знаю я эту ее манеру красться, нащупывая путь лапками в перчатках. Так вот притворись, что ты ничего не понимаешь. А